Огонек в ночи - Страница 16

Как это могло случиться?

Грейс повернула голову. Майкл лежал на спине с закрытыми глазами. Граница света и тьмы пролегла по его лицу, что делало его похожим на ритуальную маску.

Она стиснула зубы, сдерживая подступивший к горлу стон, и попыталась отвернуться, но взгляд как будто приклеился к застывшим полуоткрытым губам, которые, наверное, еще хранили тепло ее поцелуев.

Как это могло случиться?

После разговора в библиотеке Майкл куда-то уехал, попросив Грейс не выходить из дома и пообещав вернуться через пару часов. Грейс полежала немного на диване с книжкой в руке, потом попыталась уснуть, но быстро поняла, что отвлечься не удастся, что нервная система слишком возбуждена, а возбуждение такого рода лучше всего снимается работой или, по крайней мере, какой-то деятельностью.

В первую очередь она прошла по дому, заглянув во все комнаты и чувствуя себя при этом женой Синей Бороды. Однако ничего загадочного, таинственного или даже необычного не обнаружилось. Все выглядело вполне стандартно: обычная мебель, при покупке которой руководствовались не модой, не вкусом, а, как Грейс показалось, соображениями практичности и удобства; картины, не говорившие о хозяине ничего, кроме того, что деньги для него не проблема; телевизор и стереосистема, покрытые тонким слоем пыли. Несколько минут Грейс провела у полочки с компакт-дисками, но тоже не обнаружила ничего особенного. Собранные в библиотеке книги можно найти едва ли не в любом доме. Ванная не поразила ее золотым блеском кранов и наличием джакузи. Проинспектировав комнаты первого этажа, она вернулась на второй. Кабинет хозяина был надежно заперт на ключ, а вот спальня оказалась открытой, и Грейс, поборов смущение и подавив неуверенные возражения совести, все же переступила ее порог. Здесь ее ждал первый сюрприз.

Она в общем-то не собиралась удаляться от двери, но, пробежав взглядом по широкой деревянной кровати, застеленной клетчатым пледом, по старинному, украшенному ручной резьбой комоду, по встроенному шкафу и тонкому коврику на полу, натолкнулась на фотографию в серебряной рамке. Снимок был, похоже, сделан несколько лет назад, и краски успели утратить яркость, но время оказалось бессильным против красоты запечатленной на нем женщины.

Заинтригованная, Грейс подошла ближе. Женщине было около тридцати, и лицо ее с немного смущенной улыбкой, затаившейся в уголках губ, с ямочками на бледно-розовых щеках, с длинными густыми ресницами над широко открытыми смеющимися глазами, с упавшей на лоб вьющейся прядью каштановых волос, невольно притягивало взгляд. Она была не просто красива, но прекрасна, потому что обладать таким лицом могла лишь женщина, наделенная добротой, нежностью, умом и способностью понимать жизнь и радоваться ей, несмотря ни на что.

Но больше всего Грейс поразили ее глаза. Конечно, она не знала, кто фотографировал незнакомку, но ее взгляд говорил всё. Так можно смотреть только на того, кого любишь. И, поняв это — не умом, а особым, шестым чувством, которого напрочь лишены мужчины, — Грейс ощутила укол зависти. Других доказательств не требовалось: эти двое были счастливы.

Некоторое время она неподвижно стояла у полки, потом, повинуясь внезапному импульсу, схватила серебряную рамку и перевернула. На обратной стороне фотографии значились название и адрес фотомастерской, а ниже стояла дата — 11.09.01.

Одиннадцатое сентября 2001 года. Нью-Йорк.

Грейс снова перевернула рамку. Страшная отгадка подтвердилась — снимок был сделан у одного из входов во Всемирный торговый центр, судя по всему, за несколько минут до того момента, когда в одну из его башен врезался первый из захваченных террористами «боингов».

Майкл вернулся, как и обещал, через два с небольшим часа и застал Грейс в кухне.

— Ничего, что я позволила себе похозяйничать здесь? — с застенчивой улыбкой спросила она. — Честно говоря, проголодалась и…

— Я даже рад, что вы взяли на себя то, в чем я, признаюсь, не силен. А что готовите?

— Выбор продуктов в вашем холодильнике, к сожалению, оказался невелик, так что пришлось ограничиться всего лишь тремя блюдами. Майкл удивленно присвистнул.

— Ого! Я на такое не мог и рассчитывать. И чем же мы сегодня насладимся?

Она покачала головой.

— Увидите сами. Боюсь говорить заранее — а вдруг что-то не получится.

— Уверен, у вас получится все. Нужна ли моя помощь? Могу порезать лук или…

— Вы можете сделать нечто большее: найти себе какое-нибудь другое занятие на ближайших полчаса, — решительно объявила Грейс, стараясь не смотреть в лучистые глаза Майкла. — Если, конечно, не боитесь, что я подсыплю что-нибудь.

Он усмехнулся, заинтригованный сменой ее настроения. Уезжая, Майкл почти не сомневался, что, вернувшись, уже не застанет гостьи. Возможно, даже надеялся на это. Почему? Ответить на этот вопрос было не так-то просто.

Когда человек теряет самое дорогое, мир зачастую сжимается для него до объемов одной комнаты, а смысл жизни сводится к одному слову: отомстить. Поставив перед собой цель, он шел к ней с упрямством носорога, отбрасывая все, что могло стать помехой в осуществлении задуманного.

Грейс — помеха?

— Все готово. — Чистый женский голос разметал унылые мысли Майкла, как свежий весенний ветерок разносит серые, уже пролившиеся дождем, легкие тучи. — Позвольте пригласить вас к столу.

— С удовольствием.

Майкл легко поднялся и проследовал в кухню, ловя себя на том, что впервые за долгие месяцы любуется стройной женской фигурой. А почему бы и нет? Может быть, она послана ему как некий знак того, что жизнь продолжается, что пора выползать из раковины, выходить из добровольного заточения, на которое он обрек себя после того, как…